Интервью с Самиром Савантом

«Если вы просите денег, вам дают совет. Если просите совета — дают деньги». Самир Савант о финансировании культурных проектов, потребностях новой аудитории и русификации Генделя.

Директор Лондонского Генделевского фестиваля Самир Савант более двадцати лет занимается организацией мероприятий, направленных на популяризацию классической музыки. Он работал в Королевском колледже музыки, театре «Шекспировский Глобус», публиковался в журналах Classical Music и Arts Professional. В рамках Года музыки посольство Великобритании в Москве при поддержке Британского совета организовало семинары менеджера на родине Чайковского, в Воткинске. После их проведения Самир Савант дал интервью COLTA.RU.

— Ваши впечатления от общения с российскими менеджерами?

— Я был с семинарами в Воткинске, в музее-усадьбе Чайковского. Этот музей, как и Генделевский фестиваль, фокусируется на одном великом композиторе, так что у нас много общих тем. Понятно, что все заинтересованы в развитии аудитории, привлечении молодой публики. Мы много говорили о коммуникациях — в последнее время наш фестиваль сделал ребрендинг, новый дизайн, мы запустили обновленный сайт. Все это интересно коллегам из России. В целом я был приятно удивлен тем, как тепло меня приняли, как российские менеджеры открыты новым идеям.

Моя тема — фандрайзинг, я много об этом рассказывал. Поразительно, что в России нет стимулов для меценатов, нет налоговых послаблений. Искусство в Великобритании не выжило бы без меценатов. Богатые русские думают, что поддержка культуры — это обязанность государства. В Британии тоже так было до 90-х годов, потом бюджеты урезали, и сейчас мы должны рассчитывать на себя.

— В Британии совсем нет господдержки?

— Есть Arts Council, но он поддерживает только крупные организации, у нас от них ни фунта. Генделевский фестиваль независим: 40% бюджета составляют продажи билетов, 60% — деньги меценатов. Большинство тех, кто нас поддерживает, — частные лица.

— Я правильно понимаю, что это модель Соединенных Штатов?

— Это мировой тренд. Я проводил семинары на тему фандрайзинга во Франции и Италии — там то же самое. Государство постепенно сокращает поддержку, и культурные организации все больше рассчитывают на себя и обеспеченное сообщество.

Когда проект спонсируют частные лица, вы можете делать все, что считаете нужным. Нет необходимости утверждать каждый шаг, писать бесконечные отчеты. Фандрайзинговая модель дает много свободы, никто не диктует нам художественную стратегию.

— Перед меценатами отчитываться не нужно?

— Нужно, но не до такой степени.

— Вы когда-нибудь сталкивались с ситуацией, когда большой меценат пытается предложить свои условия? Взять в постановку того или иного исполнителя, например.

— В моей практике такого не было. Если люди готовы помогать искусству и им нравится барочная музыка — они нас поддержат. Наши меценаты — просвещенные энтузиасты, они относятся к фестивалю с глубоким уважением. Могут, конечно, спросить: «А вы знаете этого певца?» Я всегда выслушиваю их мнение. Но в итоге мне никто не будет диктовать политику фестиваля.

— У нас каждый год проходит фестиваль камерной музыки «Возвращение», который закрывает орграсходы при помощи краудфандинга. Как вы относитесь к такому типу монетизации культурных проектов?

— Это здорово. Краудфандинг в Великобритании тоже очень популярен. Но в случае с Генделевским фестивалем бо́льшая часть денег поступает от меценатов «высокого уровня». Это люди, которые дают больше тысячи фунтов в год. Также у фестиваля есть совет попечителей, которые вносят свой вклад. Я вхожу в совет и лично финансирую фестиваль. Считаю, что единственный способ создать устойчивое финансирование — найти и собрать небольшую группу людей, верящих в то, что ты делаешь.

— Три года назад я запустила крауд-кампанию для записи видеокурсов о русских композиторах и успешно ее закрыла. Но мне было сложно преодолеть психологический барьер и попросить у людей денег. Что вы можете посоветовать таким, как я?

— Не могу ответить о краудфандинге, расскажу, как просить денег у меценатов. С ними нужно общаться нежно. Сначала рассказать о проектах, которые нуждаются в поддержке. При следующей встрече напомнить о себе, дать какую-то новую информацию. Просить поддержки нужно лишь в третий раз. И обязательно спрашивать у них совета. Я обычно говорю: если вы просите денег, вам дают совет. Если просите совета — дают деньги.

— Такой трюк.

— Это психология! Идите к людям, которые, вероятнее всего, могут вас поддержать. Скажите: «Я делаю интересный проект, что вы об этом думаете?» Обсудите с ними детали. В следующий раз скажите: «Мне нужна финансовая поддержка». Они будут сильнее вовлечены в тему, вы будете более уверены в себе, поэтому вероятность успеха намного выше.

— Что вы даете меценатам за их поддержку? Эксклюзивные билеты? Общение с исполнителями за сценой?

— Мы никогда не даем пригласительных. Я могу помочь забронировать хорошие места, но все меценаты покупают билеты. Мы даем им нечто более ценное: внимание и признательность. Знаете, на что чаще всего жалуются британские меценаты? Их не благодарят! Я лично отправляю имейл каждому, пишу: «Спасибо за поддержку». Многие увеличивают финансирование фестиваля, чувствуя внимание с нашей стороны.

— В одном из интервью вы говорили, что люди, помогающие искусству, изменились. Сегодняшний меценат — какой он?

— Это молодой образованный человек, достигший к тридцати годам определенного уровня благосостояния. Живет в Лондоне, работает где-нибудь в крупном банке. Скорее всего, его родители помогали искусству: в Британии филантропия — это семейная традиция. Главное — он хочет чувствовать себя вовлеченным в процесс. После мероприятия я отправляю всем благотворителям PDF с цитатами из прессы, фотографиями, высказываниями исполнителей, информацией о постановке. И обязательно пишу: «Мы не смогли бы сделать это без вашей поддержки».

— У вас есть меценаты младше тридцати?

— Да. Они помогают незначительно, но все же. Когда мне было двадцать с лишним, я тоже был благотворителем.

— Я читала исследование об аудитории концертов классической музыки в Великобритании, датированное 2017 годом. Там приводятся данные, что лишь 5% публики составляют люди в возрасте от 26 до 30 лет. Как повлиять на ситуацию?

— Во-первых, использовать соцсети, чтобы с ними коммуницировать. Во-вторых, выходить из концертных залов и идти туда, где проводит время эта аудитория. Молодые люди активно распространяют информацию о таких концертах.

— У вас есть опыт организации концертов для новых слушателей?

— Не так давно я организовал выступление коллектива Festival Voices, они исполняют барочную музыку в неожиданных местах. Они предложили мне сделать концерт, где барочная музыка будет звучать в сочетании с электронной. В качестве площадки был выбран ночной клуб, который находится далеко от центра города: такое хипстерское место для творческих людей. Это было здорово, пришла хорошая молодая аудитория, большинство младше тридцати. Мы собрали полный клуб и планируем работать с ребятами еще.

— Какие еще секреты привлечения новой аудитории вы можете открыть?

— Современная публика не просто хочет послушать концерт, она хочет больше знать. Ей нужен какой-то просветительский элемент до концерта и во время него. Поэтому в наших буклетах можно прочитать не только детальную программу каждого концерта, но и, например, историю о женщинах XVIII века, с которыми сотрудничал Гендель. Еще современному слушателю нравится, когда музыканты разговаривают с аудиторией. Хотя старшее поколение такое «сближение» не любит, но терпит, понимая, что это необходимо.

— Как организована работа Генделевского фестиваля?

— По сути, постоянно работаю только я — директор. На время фестиваля мы нанимаем несколько менеджеров. С нами сотрудничают 50 волонтеров-капельдинеров, они проверяют билеты, помогают найти места. Рекламу заказываем в агентстве. SMM на волонтерской основе занимается член попечительского совета фестиваля.

— В последнее время на российских сценах Гендель звучит все чаще. Как вы думаете, почему?

— Не так давно я разговаривал с Екатериной Антоненко, руководителем ансамбля «Интрада». Она сказала, что волна популярности Генделя в России вызвана интересом к его операм. Для меня любовь публики к Генделю неудивительна: он был не только потрясающим композитором, но также филантропом и замечательным антрепренером. Он писал новаторскую для своего времени музыку. Спросите любого британца, кто лучший композитор в мире, — вы услышите его имя. На мой взгляд, по мастерству Гендель не уступает своему великому современнику Иоганну Себастьяну Баху.

— Вы знаете, что в 2020 году в Московской филармонии состоится Генделевский фестиваль?

— Да, я видел афишу. У вас потрясающий выбор певцов — Джоан Ланн, Мария Остроухова, Морган Пирс. И, конечно, ансамбль «Интрада», я слышал их на YouTube. Они привносят в барочную музыку особый русский колорит, это очень интересно. С генделевской музыкой можно и нужно экспериментировать, она пластична, и здорово, когда ее «русифицируют».

Автор: Мария Холкина

Источник